11 сентября беларусские власти освободили и выдворили из страны 52 заключенных. Николай Статкевич стал единственным из этой группы, кто не пересек границу Беларуси и Литвы. Некоторое время политика можно было видеть на снимках с камер на границе, после его в неизвестном направлении увезли люди в масках. На данный момент неизвестно, где конкретно находится Статкевич, каков его юридический статус и что с ним будет дальше. Журналистка «Зеркала» задала вопросы о судьбе политзаключенного Юрию Воскресенскому — члену «комиссии по возвращению» и частому гостю пропагандистских шоу. Он отказался дать интервью «экстремистскому ресурсу», но согласился поговорить с журналисткой редакции как «с гражданкой Беларуси».
Кто такой Юрий Воскресенский?
Бывший политзаключенный и предприниматель входит в состав «комиссии по возвращению уехавших беларусов», которая также «изучает материалы людей, которые были осуждены за преступления „экстремистской направленности“ 2020 года». Воскресенский часто появляется на пропагандистских шоу госканалов и у Григория Азаренка. Сам он представляется дипломированным политологом и политическим аналитиком и подчеркивает, что не является представителем беларусской власти. Однако, по его словам, находится «в курсе некоторых решений, которые принимаются в отношении так называемых политических заключенных».
«Мы же не можем его кинуть просто в лесу»
— Все-таки где Статкевич?
— Ну, вчера в эфире Григорий [Азаренок] сказал, что он пошел в Литву. Потому что, насколько я понял, ему при мне звонил очевидец и говорил, что тот пошел в Литву. Но, может, он до Литвы и не дошел. Я лично не знаю, где он находится. Но если он на территорию Беларуси пришел — естественно, он поедет назад в место отбывания наказания. И также будет в режиме инкоммуникадо.
— Почему? Вы же говорите, что этих людей помиловали, об этом же заявила пресс-секретарь Наталья Эйсмонт (речь о 52 заключенных, которые вышли на свободу 11 сентября 2025 года. — Прим. ред.).
— Так если этот не принял помилование. Так что его здесь? И вообще, кстати говоря, с точки зрения гуманных соображений, мы же не можем его кинуть просто в лесу. Там дикие звери, там мины литовские, потому что Литва вышла из Оттавской конвенции [о запрете] противопехотных мин. Там эмигранты незаконные, которые по лесам ошиваются. Что они сделают со Статкевичем?
Поэтому с точки зрения гуманной, конечно. Если он пошел в сторону Литвы — его подобрали литовские пограничники. Если он пошел в нашу сторону — то его подберут наши пограничники. Но он поедет отбывать наказание, потому что он явно отказался от этого помилования. По-моему, он это так даже говорил своим сторонникам, что мне не надо никакое помилование от вашего лидера.
Соратник Статкевича по партии Евгений Вильский так рассказывал про этот эпизод: «Он отказался. Он считает, что Лукашенко не решает его судьбу. Он будет находиться там, где хочет, и плевать он хотел „на вашего колхозного лидера“. Он хочет находиться в Беларуси».
«Юридический аспект, мне кажется, не очень важен»
— А он был в указе о помиловании? Был какой-то документ вообще?
— Ну, конечно, все действия у нас юридически оформляются соответствующими документами. Но некоторые документы имеют гриф ДСП («для служебного пользования». — Прим. ред).
— И как, теперь будет новый суд? Или отмена его помилования? Как это в принципе возможно?
— Ну, может, он не принял помилование. Я же не знаю. Это вопрос, который решался на самом высоком уровне, на уровне президента Беларуси (собеседник так называет Александра Лукашенко. — Прим. ред.) и [спецпосланника президента США] господина [Джона] Коула, и [заместителя помощника госсекретаря США] господина [Кристофера] Смита.
Насколько я предполагаю, даже соответствующие правовые документы писались не предварительно. Потому что предварительно не было понятно, какого компромисса вообще достигнут стороны. Если вы в курсе, господин Коул более пяти часов находился на встрече с президентом. И явно часть из этого времени, может быть, в конце они составляли какие-то документы.
Я уверен, что даже руководители правоохранительных органов не могли предположить, каким по массовости будет помилование. Поэтому не исключено, что это все оформлялось юридически в последние часы, минуты.
Но юридический аспект, мне кажется, не очень важен. Мне все-таки как практику и предпринимателю больше импонирует прагматический подход американцев и, соответственно, нацеленность на результат. Плевать, какие юридические документы, если люди вышли на свободу. Ну, а если кто-то из них (в данном случае господин Статкевич) отказался от помилования, ну, значит, возможно, был переделан указ, где его вычеркнули, и он поедет обратно в места отбывания [наказания]. Но это же его право. У нас демократия. Хочешь — сиди, хочешь — выезжай.
— Вы напирали на гуманизм, что в лесу дикие звери, мигранты. А вам не кажется, что было бы гуманно просто отпустить человека домой? Его дом в Беларуси, пусть бы там жил.
— Так, а если человек отказывается принимать помилование и считает…
— Он отказывался принимать депортацию.
— Так, а если депортация — это одно из условий сделки с американцами, одно из условий помилования? Понимаете, тут есть такой нюанс. Мы с вами можем только предполагать, как эксперты, что было условием сделки. Но я предполагаю, что с высокой долей вероятности условием сделки была, как вы называете, депортация. Ну, точнее, я бы назвал это временным выдворением для последующей реабилитации за пределами Беларуси. И если один из участников, субъектов этой сделки нарушил ее, ну, значит, наверное, надо, чтобы все пришло в первоначальное состояние до момента составления этой сделки. Но я еще раз повторюсь, на сегодняшний момент следы Статкевича теряются в лесу.
«Штаты нацелены прежде всего на количество, а не на фамилии»
— А разве освобождение Статкевича не было одним из условий сделки? Ну, то есть США предприняли «жест доброй воли» [и сняли санкции с авиакомпании «Белавиа»]. А Беларусь со своей стороны предприняла — но не полный.
— Нет. Никаких особых фамилий. Штаты нацелены прежде всего на количество, а не на фамилии. Возможно, они во время этой встречи выбрали сами фамилии. Но предварительно они ориентируются на количество. И даже сам президент США в своем твите написал, что надо бы освободить 1300 человек, не выделяя никаких фамилий.
Поэтому я предполагаю, что из списка имеющихся была выбрана первая партия людей. Наверняка одной из просьб американской стороны, может быть, и было то, чтобы там были и такие достаточно известные заключенные. Но конкретно за какую-то фамилию, по моей информации, никто с американской стороны не цеплялся.
— А вы не боитесь, что раз с беларусской стороны сделка не полностью выполнена, то с американской стороны наступит отмена?
— Вы знаете, насколько я соприкоснулся с беларусской властью за последние пять лет — я знаю, что беларусская сторона всегда четко выполняет свои обязательства, данные на уровне президента. Специальные люди контролируют все эти обязательства. Поэтому она не может быть не выполнена. Более того, я вам скажу, зная президента Беларуси, она может быть даже перевыполнена, для того, чтобы проявить дополнительное уважение таким высоким американским гостям и в благодарность за такие теплые слова от американского президента. Это я знаю абсолютно точно.
Ну, даже вот посмотрите момент, что выпустили самого главного, так сказать, врага президента, да, то есть Тихановского в тот раз. То есть президент так его «боялся», что взял и выпустил. То же самое сейчас. Одного из самых главных и непримиримых врагов Лукашенко он тоже выпустил (речь о Николае Статкевиче. — Прим. ред.).
А если тот не хочет подчиняться условиям американо-беларусской сделки — ну, значит, в отношении него она не будет действовать. Вот и все. Поэтому с нашей стороны сделка выполнена полностью. Я думаю, что господин Статкевич даже своими глупыми действиями подставил частично американскую сторону.
